Безработье

У моего пятилетнего сына есть дачный друг-ровесник. Обычно играть в разбойников в имеющемся на нашей территории шалаше его приводит бабушка. Но в последний раз он пришел с папой. Симпатичный такой папа – широкоплечий.

Дети с визгом носились по участку, а взрослым ничего не оставалось, кроме того, как разговаривать друг с другом. Папа-визитер быстро взял инициативу в свои руки. Он рассказал, что родом из Капотни, что в дни его юности, в середине восьмидесятых, человеку в очках или, упаси господи, с длинными волосами даже появляться в этом районе столицы было опасно. Рассказал, как они с ребятами выезжали драться в Люберцы и как люберецкие приезжали драться к ним. Люберецкие, но не "любера". Потому что, по утверждению этого папы, никаких "люберов" никогда не существовало: ну качались парни, ну ходили в клетчатых штанах, но чтобы кто-нибудь их специально организовывал, чтобы кто-нибудь руководил – такого не было.

Потом папа рассказал, что связь его с Капотней так и не прервалась. То есть живет он уже давно не там, а вот работает как раз там – на Московском нефтеперерабатывающем заводе. "Ну и как там дела?" – спросила я, чтобы поддержать разговор. "Да неважно",– ответил папа.

Неважно оказалось совсем не в том смысле, в каком вы сейчас подумали. То есть с зарплатой там как раз все хорошо. А нехорошо там вот что: катастрофически не хватает рабочих рук. В прямом смысле рабочих. Не инженеров там, не менеджеров, а рабочих. Зарплата этой категории сотрудников стартует от 1000 у. е. в месяц, но это дела не меняет. Потому брать некого. Во всей стране, и в Москве и Подмосковье в частности, разрушена система начального профессионального и среднего специального образования. А брать необученную молодежь работать на достаточно сложном оборудовании завода как-то боязно. "То есть, конечно,– уныло признал разговорчивый папа,– берем кого-то, сами обучаем, но это проблемы не решает".

Странно, правда? Ведь вы, конечно, как и я, помните время, когда идея пойти в ПТУ огромной массе подростков, а главное, их родителей казалась абсурдной и пораженческой. А сами ПТУ представлялись эдакими отстойниками, где не поступившие в вузы мальчишки могут помариноваться, пока их не возьмут в армию, а девчонки – пока замуж. И больше, казалось, они ни зачем не нужны.

И вот этих учебных заведений практически не стало, и оказалось, без них очень плохо. Потому что там – не считая всего остального – учили молодых людей осознавать себя рабочими. Что, как опять-таки оказалось, совсем не просто.

Теперь на обломках прежней системы пытаются построить что-то новое осознавшие эту необходимость представители бизнеса. Все как один с высшим образованием. Многие с MBA. Может быть, поэтому у них пока не очень хорошо получается.